По итогам Первой мировой войны, Османская Империя оказалась в числе проигравших, и, согласно Севрскому мирному договору от 1920 года, была фактически поделена между Арменией и Грецией, в соответствии с исторической преемственностью. Смирна должна была отойти к Греции. Однако, турецкие националисты во главе с Мустафой Кемалем не признав договор и заручившись поддержкой союзников, прорвали греческие позиции в конце августа 1922 года.
6 сентября в Смирну вошла отступавшая греческая армия. Через день она закончила эвакуацию, потребовавшую всех наличных кораблей. Между тем в Смирне, кроме местного греческого и армянского населения, скопилось большое количество греческих беженцев из захваченных турками районов Ионии.
9 сентября в Смирну вступила турецкая армия во главе с Мустафой Кемалем. Несмотря на громкое заявление Кемаля о том, что каждый турецкий солдат, причинивший вред гражданскому населению, будет расстрелян, уже вечером 6-го сентября начались первые грабежи и убийства, за которыми последовал поджог армянского квартала. К 13 сентября в городе творилось безумие. Резня греков и армян в Смирне сопровождалась чудовищным пожаром, в свою очередь уносящим жизни мирного населения. Грабежи, насилие и зверские убийства христианского населения совершали как местные мусульмане, так и военные.
Отрезав пути бегства для мирного населения, кемалисты оставили беженцев без пищи и воды. Собравшиеся на набережной несчастные кончали жизнь самоубийством, прыгая в море, другие умирали от голода и жажды. Женщины и дети подвергались жестокому насилию со стороны обезумевших осман, изувеченные трупы молодых девушек находили с отрезанными молочными железами. Чтобы заглушить крики погибающих христиан, постоянно играл турецкий военный оркестр. Всё это происходило на виду военного флота союзников, который стоял в гавани, не вмешиваясь.
Огонь уничтожил весь город, кроме мусульманского и еврейского кварталов. В огне погибли сотни домов, 24 церкви, 28 школ, здания банков, консульств, больницы. Турецкие власти не преминули возложить всю ответственность за возникновение пожара на греков и армян. Так, 17 сентября Мустафа Кемаль направил телеграмму министру иностранных дел с инструкцией, каким образом следует «комментировать» события – якобы «город был подожжён греками и армянами, которых к тому побуждал митрополит Хризостом, утверждавший, что сожжение города — религиозный долг христиан. Турки же делали все для его спасения».
Тот же Кемаль говорил французскому адмиралу Дюменилю: «Мы знаем, что существовал заговор. Мы даже обнаружили у женщин-армянок всё необходимое для поджога… Перед нашим прибытием в город в храмах призывали к священному долгу — поджечь город».
Эта версия до сих пор является в Турции официальной. Однако известный турецкий историк Фалих Рыфкы Атай (который некогда был личным секретарём Талаат-паши и сопровождал Джемаль-пашу в Синайско-Палестинской кампании) в своем труде под названием «Чанкая: от рождения Ататюрка и до его смерти», изданном в 1969 году, называет виновником пожара турецкого командующего Нуреддина-пашу, решительно отвергая официальную турецкую версию.
Сам Мустафа Кемаль, наблюдая за пожаром, заявил: «Перед нами знак того, что Турция очистилась от предателей и иноземцев. Отныне Турция принадлежит туркам».
Количество убитых греков и армян в разных источниках варьируется от 10 тысяч до 100 тысяч человек. Американский историк Норман Наймарк приводит цифру от 10 000 до 15 000 убитых и 30 000 депортированных, большинство из которых погибло в страшных мучениях. Ричард Клогг даёт цифру в 30 000 человек убитыми. Давид Абулафия утверждает, что не менее 100 000 греков были насильно отправлены во внутренние районы Анатолии, где большинство из них умерло. Согласно Рудольфу Руммелю, средняя цифра составляет 183 тысячи греков и 12 тысяч армян. По подсчётам Жиля Милтона, в резне погибли 100 000 человек, ещё 160 000 мужчин было депортировано во внутренние области Анатолии, большинство из них погибло по дороге. Уинстон Черчилль писал в связи с судьбой Смирны: «Кемаль отпраздновал свой триумф превращением Смирны в пепел и истреблением всего местного христианского населения».
Писатель Эрнест Хемингуэй, бывший в 1922 году корреспондентом американской газеты в Европе, описал свои впечатления от резни в рассказе «В порту Смирны»: «…Невозможно было уговорить женщин отдать своих мертвых детей. Иногда они держали их на руках по шесть дней. Ни за что не отдавали. Мы ничего не могли поделать. Приходилось, в конце концов, отнимать их. Трудно забыть набережную Смирны. Что только не плавало в ее водах. Впервые в жизни я дошел до того, что это снилось мне по ночам. Рожавшие женщины – это было не так страшно, как женщины с мертвыми детьми».
В Греции эти события вызвали политический кризис: в армии произошло восстание, и король Константин был вынужден отречься от престола. По приговору трибунала пять министров были объявлены главными виновниками поражения и расстреляны. В октябре в ходе переговоров в Муданье было достигнуто перемирие между кемалистами и союзниками. После войны в соответствии с Лозаннским мирным договором был произведён греко-турецкий обмен населением, и почти все греки покинули Смирну.
Уинстон Черчилль писал в связи с судьбой Смирны: «Кемаль отпраздновал свой триумф превращением Смирны в пепел и истреблением всего местного христианского населения». Уничтожение коренного христианского населения города и обмен населением стали заключительной фазой процесса ликвидации христиан в Малой Азии, осуществлявшегося в Османской империи в течение последних десятилетий её существования. Сегодня Смирна известна под турецким названием Измир, а подавляющее большинство населения города составляют турки.
Подготовила Амалия Тавадьян
