Седьмого декабря исполнилось тридцать пять лет с того дня, как в Армении мощное землетрясение разрушило до основания города Ленинакан и Спитак, пострадали малые населенные пункты.
Об этих страшных событиях я узнал из программы «Время». В то время я работал вторым пилотом самолета АН-2 во втором Краснодарском объединённом авиаотряде. Родом из Ленинакана, я сразу быстро оделся и побежал на переговорный пункт. Но связи не было…
Совместно с руководством Краснодарского аэропорта, удалось быстро организовать подготовку воздушного судна Ан-24 с врачами и медикаментами на борту и в три часа ночи вылететь в город Ленинакан. Но сесть в аэропорту экипажу не удалось. Взлетно-посадочная полоса не освещалась, и в кромешной тьме посадка была просто невозможна. Борт ушел в Ереван. По прилёту, я сразу же побежал в штурманскую, узнать, на чем можно улететь. Мне сказали, что в Ленинакан летит ТУ-134. И я побежал искать самолет.
Вижу, что стоит ЯК-40 в готовности к вылету в Ленинакан и командир знакомый. Сел в самолет. Там уже была группа врачей, и много окровавленных бинтов и простыней.
После приземления на попутном транспорте доехал до города. От увиденного на глазах навернулись слезы. Дома разрушены. Улицы завалены упавшими деревьями, столбами линии электропередачи. Всюду горят костры, около которых греются спасшиеся люди. Кое-как добрался до дома родителей.
Меня встретил отец и сказал, что родные живы. Во дворе возле костра сидело около десяти семей родственников и соседей, у которых были разрушены дома и квартиры. Незадолго до землетрясения овчарка во дворе, начала метаться по вольеру, стараясь выпрыгнуть из него. Стенания собаки услышала соседка, позвала мать. Та выходит на улицу, начинает звать сестру, идут к собаке, и в этот момент толчок, одна стена обваливается, а крыша падает вниз…
Оказав помощь родным в размещении в уцелевших помещениях, я вернулся в аэропорт. Находившийся там заместитель министра гражданской авиации Олег Смирнов поручил мне руководить первым постом, поскольку сам начальник аэропорта в городе спасал из-под руин своих близких. В мою задачу входило: размещение прибывающих самолётов на стоянках, организация выгрузки, эвакуация раненых и пострадавших, прием гуманитарных грузов, групп спасателей, медиков, прибывавших из разных стран.
Прежде, когда аэропорт работал в нормальном режиме, — обслуживающий персонал составлял 350 человек. В день принималось пять-шесть самолетов. После землетрясения на аэродроме осталось девять человек. Кто-то погиб или был ранен, кто-то спасал из-под руин родных и близких. Некоторые сотрудники находились в шоковом состоянии, и их нельзя было допускать к работе.
Необходимо было принимать действенные меры, чтобы организовать безопасный прием и отправку воздушных судов. На подходе к аэродрому находилось около 40 самолетов. А на земле все места для стоянок, рулежная дорожка забиты воздушными лайнерами создавая затор друг другу.
По моей команде был временно прекращён прием самолетов, а взлетающим экипажам – зеленый свет на взлет. Подлетающим к Ленинакану бортам было приказано занять свои зоны и ждать команды на посадку. Была составлена схема очередности приема и выпуска самолетов, благодаря чему налажен порядок в работе воздушной гавани. Ежесуточно аэропорт Ленинакана стал принимать по 150-200 и даже до 240 (!) бортов. Причем это были большегрузные лайнеры, в том числе и ИЛ-76, которые до землетрясения никогда в Ленинакан не летали. На пероне, где могли разместиться по инструкции всего 6 бортов Ил-76, удалось разместить до 15 самолётов. И при этом, следует отметить, что при моём руководстве на посту номер один, не было ни одной аварийной ситуации.
Периодически мне удавалось вырваться в город, где я увидел, как велись работы по разбору завалов. На помощь приехали спасатели из других стран. И можно было позавидовать их экипировке и имеющемуся снаряжению. Если бы в то время у нас существовало министерство по чрезвычайным ситуациям с имеющейся, как ныне, техникой и оборудованием, то жертв могло быть намного меньше. Подъемных кранов не хватало, и нередко приходилось стеновые панели поднимать домкратами, ломами и прочими подручными средствами. Пытались поднимать бетонные плиты вертолетом, но от мощного потока воздуха, создаваемого крутящимися лопастями, находившимся внизу людям было тяжело дышать, они задыхались. От этой идеи спасателям пришлось отказаться.
Поэтому разбор завалов шел медленно. И многие люди, погребенные под плитами перекрытия, стеновыми панелями, не дождались помощи, замерзли. Ведь на дворе декабрь, на улице — мороз.
Сплошным потоком в аэропорт поступали пострадавшие в зоне бедствия. И очень важно в тот период было отправить людей в больницы, места временного размещения. Учета, кто и куда, каким самолетом улетел, в первые дни не велось. В результате чего очень многие семьи оказались разрозненными. Дети потеряли родителей, родители — детей. Позже с проблемами поиска потерявшихся людей мне пришлось столкнуться, когда я, по указанию председателя Совета министров Николая Ивановича Рыжкова, стал работать руководителем группы «Поиск» при постпредстве Армянской ССР в Москве. Но это было потом.
А в те страшные дни пришлось все свои силы, знания и опыт, отдавать тому, чтобы не задерживать самолеты.
Люди работали самоотверженно. Я особо вспоминаю случай, когда самолет ТУ-154 совершив взлёт, был возвращён мною, для срочной отправки беременной женщины в Ереван. Я связался с командиром корабля, объяснил ситуацию и тот, без всяких уговоров вернулся на землю, взял женщину с двумя врачами на борт. Позже мы узнали, что она благополучно родила мальчика, которого назвали Николаем, в честь Николая Ивановича Рыжкова, который сделал очень многое для спасения людей и ликвидации последствий стихии. Он тогда практически неотлучно находился в Ленинакане и осуществлял общее руководство всеми спасательными работами.
Большим потоком шли в республику гуманитарные грузы. Из Таджикистана, например, пришли два самолета, доставившие в зону бедствия юрты. Это было то, что надо. Ведь в течение нескольких суток тысячи людей постоянно находились на морозе. В верхах, видимо, разобрались, что к чему. И пошли жизненно необходимые грузы: палатки, теплые вещи, печки-буржуйки…
Но грузы шли не только для живых. Везли в республику и гробы. По официальным данным, землетрясение погубило 24600 человек. Фактически, я считаю, жертв было намного больше.
…Два с половиной месяца практически без выходных я руководил работой аэропорта. Жизнь стала входить в нормальное русло, и меня назначили руководителем группы «Поиск». Около трех тысяч человек считались пропавшими без вести. Из этого списка ненайденными остались 33 человека. И в этом, большая заслуга нашей группы «Поиск».
Во время тех трагических дней было много горя и слёз. Люди теряли веру и надежду на то, что можно будет восстановить всё разрушенное и вернуться к нормальной жизни. И вот прошло 35 лет. Сила духа людей, их сплочённость, взаимопомощь помогли сделать, как оказалось, невозможное. Сегодня Гюмри, бывший Ленинакан, отстроен заново и стал ещё боле красивым и уютным.
И это ещё раз говорит нам всем, что никогда не надо отчаиваться, поскольку вера и воля людей сплочённых и сильных духом может преодолевать любые трудности и вызовы природы.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1989 года за мужество и самоотверженность в ходе спасательных работ я был награжден орденом Почета.
Липарит Амаякян, РО САР Краснодарского края
